Публицист, прозаик, критик, учёный, революционер-демократ.
Родился 12 (24) июля 1828 года в Саратове в семье священника. Учился в Саратовской духовной семинарии (1842-1845), на историко-филологическом отделении Петербургского университета (1846-1850). Университетский период жизни Чернышевского отмечен самостоятельным изучением трудов по истории (Ф. Гизо и Ж. Мишле), философии (Г. Гегель и Л. Фейербах), социологии (Д. Рикардо, А. Сен-Симон, Ш. Фурье). Активное воздействие на формирование его мировоззрения оказала русская литература (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов).
Ко времени окончания университета Чернышевский определился как непримиримый противник царизма, феодально-буржуазной эксплуатации, революционно-социалистической идеи стали его прочным убеждением. Вернувшись в Саратов, Чернышевский занял должность учителя словесности в гимназии (1851-1853). Дневниковые записи этого времени говорят об общественном характере его педагогической деятельности: «Я делаю здесь такие вещи, которые пахнут каторгою - я такие вещи говорю в классе»; «...у нас будет скоро бунт, а если он будет, я буду непременно участвовать в нём». В апреле 1853 г. Чернышевский женился на О. С. Васильевой и переехал в Петербург.
В столице Чернышевский сдал экзамены на степень магистра русской словесности, начал печатать рецензии в журнале «Отечественные записки» (июль 1853), но вскоре был приглашён Н. А. Некрасовым для постоянной работы в журнале «Современник». В 1855 г. защитил диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности». В конце 1855 г. начал публиковать в журнале «Очерки гоголевского периода русской литературы». В диссертации и «Очерках» впервые были провозглашены важнейшие философские, социологические и литературные принципы нового революционного направления. В годы первого демократического подъёма и революционной ситуации (1859-1861) усилиями Чернышевского, Н. А. Добролюбова и Некрасова, плеяды даровитых беллетристов-разночинцев (М. Л. Михайлова, Н. В. Успенского, Н. Г. Помяловского, Ф. М. Решетникова) «Современник» становится органом крестьянской демократии. Здесь были опубликованы основные политические, экономические, исторические, литературные сочинения Чернышевского, в которых последовательно проводились идеи борьбы масс за свержение самодержавия («безграничного владычества, самодурства»). Чернышевский становится признанным вождём революционной России, растёт число его сторонников и последователей в разных кругах русского общества. Бесстрашно и умело он пропагандирует в подцензурной печати идею создания революционной организации, участвует в подготовке и распространении революционных прокламаций. В это время в России появляются нелегальные группы, складывается тайное общество «Земля и воля», учащаются открытые выступления (крестьянские волнения и бунты, студенческие демонстрации). Жандармы ждали удобного случая, чтобы схватить Чернышевского. В связи с петербургскими пожарами летом 1862, вина за которые провокационно была взвалена на «нигилистов», правительство приостановило на 8 месяцев издание журналов «Современник» и «Русское слово».
7 июля 1862 года Чернышевский был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Официальным поводом для ареста послужило обвинение в общении с эмигрантами. В перехваченном полицией письме А. И. Герцена и Н. П. Огарёва к Н. А. Серно-Соловьевичу высказывалось предложение приступить к изданию за границей совместно с Чернышевским закрытого властями «Современника». В распоряжении следственной комиссии не нашлось более веских юридических улик. Тогда судебные чиновники изготовили обвинение при помощи провокаторов. В заточении Чернышевский не прекратил борьбы, вёл себя чрезвычайно мужественно, неустанно разоблачая подлоги и махинации тюремщиков. Он написал в крепости роман «Что делать?» (1862-1863гг). После объявления приговора (7 лет каторжных работ и поселение в Сибири «навсегда») и совершения обряда гражданской казни на Мытнинской площади (19 мая 1864 г.) Чернышевский в сопровождении жандармов 20 мая был отправлен в Сибирь. «Да падёт проклятием это безмерное злодейство на правительство, на общество, на подлую, подкупную журналистику...», - писал в «Колоколе» А. И. Герцен. Свыше двух десятилетий провёл Чернышевский в тюрьме, Нерчинских рудниках, вилюйской ссылке, где продолжал литературную работу (наиболее известен роман «Пролог» 1870-1871гг.; издан в 1877 г. в Лондоне). Только в 1883 г. Чернышевский получил разрешение поселиться в Астрахани.
Маршрут переезда лежал через Оренбург, и местные губернские власти заранее были поставлены об этом в известность. В Оренбургском областном архиве хранится любопытная переписка по этому вопросу. В августе 1883 г. директор департамента полиции В. Плеве (впоследствии министр внутренних дел) «совершенно секретно» известил оренбургского губернатора генерала М. И. Астафьева, что в ответ на «ходатайство сыновей государственного преступника Николая Чернышевского о возвращении на родину их отца, государь император изъявил предварительное соизволение на перемещение Чернышевского в Астрахань с тем, чтобы по пути его следования не делалось ему каких-либо оваций», и что генерал-губернатором Восточной Сибири уже «сделано распоряжение о немедленном доставлении Чернышевского из г. Вилюйска Иркутской губернии в г. Иркутск, причём дальше предполагается отправить его под конвоем двух жандармов с открытым листом до Оренбурга, не предупреждая, во избежание огласки, подлежащих властей».
«Ввиду изложенного, - писал далее Плеве, - а также и того обстоятельства, что конвойные жандармы командированы из Иркутска только до Оренбурга, имею честь покорнейше просить ваше превосходительство, по прибытии Чернышевского в Оренбург, по соглашению с начальником губернского жандармского управления, командировать двух местных жандармов на смену сопровождавшим Чернышевского из Иркутска и под конвоем вновь назначенных направить Чернышевского по назначению, минуя водные пути и приняв во исполнение высочайшей воли все меры к недопущению огласки проезда Чернышевского и каких-либо при этом проезде беспорядков».
Получив это отношение, генерал Астафьев предложил начальнику губернского жандармского управления явиться к нему для личных объяснений по этому вопросу, а через месяц препроводил ему «маршрут», по которому должен был следовать Чернышевский от Оренбурга до Астрахани (до Сызрани по железной дороге, а затем на лошадях через Саратов), и 46 рублей на путевые издержки «по прилагаемому при сём расчёту». «Расчёт» этот предусматривал стоимость билета в третьем классе железных дорог, прогоны «по обыкновенным почтовым дорогам» и «кормовое содержание» по 15 копеек в сутки.
Через несколько дней от Плеве была получена шифрованная телеграмма с просьбой отправить Чернышевского из Оренбурга до Сызрани «в особом купе II класса» и кроме того «в предупреждение каких-либо случайностей и возможностей сношения с посторонними лицами командировать для сопровождения до Сызрани железнодорожного унтер-офицера с Оренбургской станции» (в дополнение к тем двум жандармам, о которых речь шла выше). «Ввиду увеличения издержек по отправлению Чернышевского до г. Сызрани в особом купе II класса», из губернского казначейства было истребовано авансом еще 45 рублей.
24 сентября жена Чернышевского Ольга Сократовна писала из Петербурга к В. Н. Пыпиной: «Всё делается в таком секрете, что положительно никто ничего не знает. Я собственно жду возвращения Н. Г. не ранее зимы».
Наконец, 19 (31) октября генерал Астафьев обратился к начальнику губернского жандармского управления со следующим «совершенно секретным» письмом: «Согласно личных объяснений покорнейше прошу распорядиться прислать немедленно ко мне двух жандармских унтер- офицеров, предназначенных вами для сопровождения известного лица до г. Астрахани; причём не оставьте приказать этим жандармам принять это лицо от конвоиров, сопровождающих его от г. Иркутска. Независимо от сего не откажитесь сегодня, часов в 12, пожаловать ко мне для окончательных объяснений по отправлению означенного лица с соблюдением всех мер предосторожности».
Очевидно, именно в этот день Чернышевский был доставлен в Оренбург, и в тот же день был отправлен далее, потому что 22 октября Чернышевский был уже в Саратове. Там, в жандармском управлении, состоялось двухчасовое свидание его с женою и В. Н. Пыпиной. А 24 октября начальник Саратовского жандармского управления секретно извещал своего оренбургского «коллегу»: «Два унтер-офицера вверенного вам управления, сопровождавшие известное вам лицо, благополучно проследовали через г. Саратов на Астрахань».
Переписка кончается рапортом начальника Оренбургского жандармского управления, при котором он препровождал губернатору Астафьеву квитанцию Астраханского полицмейстера от 27 октября «в приёме от сопровождавших двух жандармских унтер-офицеров... государственного преступника Чернышевского», приходорасходную тетрадь деньгам, отпущенным «на прогоны и кормовое довольствие арестанта», и «оставшиеся от расхода деньги в количестве 25 рублей 97 3/4 копеек».
Переписка свидетельствует о том страхе, какой продолжала внушать царю и петербургским властям личность великого революционера. Отсюда сугубая конспиративность, с которой был организован переезд Чернышевского из Вилюйского острога в Астрахань, - простиравшаяся до того, что далеко не всем агентам административно-полицейской власти по пути следования Чернышевского полагалось знать, кого именно везут в сопровождении двух жандармских унтер-офицеров, а те, кто знал, боялись лишний раз начертать его имя в своих секретных бумагах, предпочитая называть его «известным лицом».
Водные пути были «противопоказаны», очевидно, по той причине, что они плохо обеспечивали строгую изоляцию препровождаемого лица. По той же причине на железнодорожном отрезке маршрута (Оренбург - Сызрань) общий вагон III класса был заменен более надёжным «особым купе II класса», а к двум жандармским унтер-офицерам был добавлен ещё один, «железнодорожный».
Обращает на себя внимание также необычайная скаредность при отпуске средств на «кормовое довольствие»: каковы бы ни были тогда цены на продукты питания, 15 копеек в сутки были слишком мизерной нормой, рассчитанной лишь на то, чтобы конвоируемый «государственный преступник» не умер с голоду.
Следует учесть также приурочение переезда Чернышевского к глубокой осени с её непогодой. В подпольном «Листке Народной воли» по этому поводу сообщалось: «Чернышевского решено перевести в Астрахань, куда он, по слухам, уже едет. Пункт и время для пути выбраны, как нарочно, такие, чтобы окончательно сломить здоровье несчастного старика... Постановление о переводе состоялось в августе, а переводят его только теперь, в октябре или ноябре».
В июне 1889 г. Чернышевский был переведён в родной Саратов, где вскоре скончался от кровоизлияния в мозг.
Источник :1. Покусаев, Е. И. Чернышевский, Николай Гаврилович // Краткая литературная энциклопедия / главный редактор А. А. Сурков. - М. : Советская энциклопедия, 1962-1978. - Т. 8 : Флобер - Яшпал. - 1975. - С. 466-476.
2. Чернышевский Николай Гаврилович // Прокофьева, А. Литературное Оренбуржье : биобиблиографический словарь / А. Г. Прокофьева, В. Ю. Прокофьева, О. В. Федосова, Ю, Г. Ф. Хомутов. - Оренбург, 2006. - С. 217.
Библиография :
1. Бураков, Л. Желал полезным быть народу / Л. Бураков // Оренбургские губернские ведомости. - 2002. - 24 сентября. - С. 19.
2. Десятерик, П. «Секретный преступник № 5». К 100-летию пребывания Н. Г. Чернышевского в Оренбурге. - Южный Урал. - 1983. - 30 октября.
3. Макарова, М. А. Документы о Чернышевском в Оренбурге // Степные огни. - Чкалов, 1940. - № 3. - С. 151-156.
4. Пантелеев, П. Чернышевский в Оренбурге. - Чкаловская коммуна. - 1939. - 29 октября.
5. Попов, П. «Известное вам лицо». - Комсомольское племя. - 1978. - 27 июля.
6. Проезд Н. Г. Чернышевского через Оренбург // Весь Оренбург : справочник по городу Оренбургу на 1937 год. - Оренбург : Оренб. коммуна, 1937. - С. 63-64.
7. Романенко, Н. «Секретно. Опасный преступник доставлен в Оренбург»... / Н. Романенко // Вечерний Оренбург. - 2006. - 12 июля. - С. 21.
8. Рудин, М. Чернышевский в Оренбурге // Степные огни. - № 3. - Чкалов, 1940. - С. 148-156.
9. Савельзон, В. «Секретный арестант» // Оренбуржье. - 1995. - 19 января. - С. 13.
10. Савельзон, В. Николай Чернышевский / В. Савельзон // Оренбуржье. - 2005. - 20 января. - С. 31 : ил.
11. Скутин, И. По пути из сибирской ссылки. - Оренбургская неделя. - 1973. - № 45.
12. Сорокин, И. «Секретный преступник № 5» проследовал через Оренбург. - Комсомольское племя. - 1964. - 22 ноября.
13. Чернышевский в Оренбурге. - Большевистская смена. - 1939. - 30 октября.
14. Чернышевский, Н. Г. // Прянишников, Н. Е. Писатели-классики в Оренбургском крае. - Издание 2-е. - Чкалов, 1956. - С. 144-147.
